Читальный зал
Рекомендуем
Новости редактора
Фашизм и либерально-олигархическая «демократия»...
(«Богатым будешь, знатным будешь, трудно честным остаться»)
Беседы с внуком. Ч. IV
4 октября, воскресенье, 2015
Мой Мисюра,
вот, вы уже и дома. Как я переживал за вас! Ведь рядом с Египтом, в Сирии, идёт война, в которой враги человечества уничтожают, прежде всего, христиан. Весной этого года какой-то исламский террорист в одном из отелей Туниса убил из автомата до 30 англичан и одну русскую. Беда. … В среду под утро забрал вашу семью из аэропорта. Как увидел своих родных египтян, так и бросился навстречу с поднятыми руками и воплем. Ты был свободен от родительской руки и поклажи и тоже бросился с разбегу ко мне на грудь. А вчера все бабушки и дедушки собирались у вас дома, чтобы разглядеть множество чудных фото из Египта и поздравить родителей с семилетием со дня свадьбы. Да, их брак – не случайность. Об этом же говорят счастливые и красивые мордашки их детей.
Думаю, вполне уместно продолжить беседы о море и его покорителях. За последние дни прочитал пару книг на эту тему [258*, 259*]. Пожалуй, начну разговор с первой, так как она лежит ближе ко мне. Имя болгар Папазовых гремело в 70-80-е на весь Советский Союз, хотя они осваивали вовсе не Ледовитый, а Тихий океан. Газета «Комсомольская правда» (а тираж у неё был несколько миллионов экземпляров) на все лады расхваливала героев, отважившихся в обычной спасательной лодке под парусом проплыть почти 15 000 километров за 100 дней. Так уж у нас было заведено: средства массовой информации провожали идущих на риск, они же их и встречали. Конечно, если это были граждане СССР или стран, относившихся к социалистическому лагерю (как в данной истории). Читателям газет явно или другими способами внушалось: «Нет препятствий для советского человека, вы только дерзайте в согласии с волей правительства, а мы уж вас прославим». У людей должны были постоянно поддерживаться (этому и служили СМИ) бодряческие (приближенные к маниакальным) настроения – «невзирая ни на что».
Когда я понял, что в СССР энтузиазм как явление подогревается искусственно (в том числе, и в приказном порядке), тогда меня перестала интересовать советская пропаганда, и я стал рьяно изучать иностранные языки, мечтая уехать из страны, если вдруг получится (даже вопреки воле родителей). Поэтому к шумихе вокруг Папазовых (и не только) относился с презрением: подумаешь, великий подвиг, если наши могут всё, тем более, когда про тебя каждый день трезвонят СМИ – «на миру и смерть красна». Всеобщие восторги вокруг космонавтов, число которых тогда уже перевалило за полсотни, ничего, кроме скуки, не вызывали.
Сегодня имя Папазовых свободно от идеологических мотивов, поэтому обратился к их книге с надеждой на сокровенное и не ошибся. Конечно, главной героиней истории является женщина по имени Юлия. Хотя без Дончо, её мужа, едва ли могло состояться само путешествие, и всё же. Ведь ей пришлось оставить дома, в Софии, свою юную дочь, и ради мужа броситься в океан. Да, и способны ли мужчины на настоящий подвиг, если их не греет образ любимой, если не ждёт он того момента, когда сложит свои достижения к её ногам? Ранее я читал где-то суждения учёных, будто человек не может обходиться без сна более 5 суток: тогда он вынужденно спит на ходу. А эти отважные болгары во время дикого шторма аж 8 суток не смыкали глаз – и выдержали. Во время плавания кто-то из них должен был почти постоянно держать руль и одновременно управлять парусами, пока другой имел время хоть для краткого сна (около трёх часов). Их преследовали ранения и тяжёлые травмы, сломалась мачта и радиосвязь, им угрожали гигантские волны и безнадёжный штиль. Мастерство и удача сделали своё великое дело и позволили любовной команде пройти от берегов Перу до цели, островов Фиджи. Вместе с тем, Экзюпери верно сказал [67]: «с. 57.В спасении твоей жизни значимо не твоё маленькое везенье, а дело, которому ты служишь, и которое зависит и от тебя тоже». Да, достижение мастерства делает человека непотопляемым в любом деле, в любом море. И любовь. А значит, снова будет уместен этот великий французский писатель: «с. 129. Любовь – не подарок от прелестного личика, безмятежность не подарок от прелестного пейзажа, любовь – итог преодолённой тобой высоты. Ты превозмог гору и живёшь теперь в небесах».
Каждая страница книги Папазовых содержит описание борьбы с океанской стихией, не только человеческого, но и научного подвига. Путешествие было задумано ради изучения загрязнителей мировых вод и психологического мониторинга. Вот, например, что пишет Дончо об одной экологической проблеме в самой Болгарии [258*]: «с. 336. В Болгарии есть озеро с прекрасным названием Вая. Что означает – ваять, творить, созидать. Это озеро уже несколько раз отравляли. Рыба дохнет. На первый взгляд для народного хозяйства потеря невелика – всего лишь около сотни тонн рыбы [в год]. Но есть и другая беда. И немалая. Вая находится рядом с Бургасом (в прошлом и позапрошлом году мы с женой вынашивали планы отдыха в этих местах с дальнейшей целью добраться автобусом до Стамбула; пришлось отказаться из-за нестабильной международной обстановки и неустойчивого Наташиного здоровья – моя вставка курсивом). Неприятный запах и токсичные вещества отравляют воздух в городе, наносят вред здоровью людей. Бургас к тому же ещё и центр отечественного и международного туризма. Кроме того, загрязнители попадают в море – со всеми вытекающими отсюда последствиями для шельфовой зоны. И наконец на озере гнездится, набирается сил огромное количество разнообразной птицы. Непрекращающиеся «происшествия» на озере Вая доказывают, что в проектах строительства и технологии производства окрестных заводов есть что-то порочное, ошибочное».
Энтузиазм молодых учёных-любителей (вовсе не профессиональных мореходов) и в самой Болгарии встретил недоброжелателей. Вот что об этом стаёт известно: «с. 347. Для любого непредвзято мыслящего человека совершенно ясно, что исследования, которые ведутся на спасательной лодке, отличаются от исследований в лабораториях и на кораблях. Мне и в голову не приходила мысль, что наши усилия каким-то образом могут преуменьшить труд других. Или заменить его. Или дискредитировать в глазах общественности. Тем более что мы не профессионалы и не делаем в этой области научной карьеры. Но наши экспедиции кого-то задели за живое, и они напористо ломятся в открытую дверь: пылко отстаивают истины, которые никто не оспаривает. Океанографическая наука не начинается и не кончается опытами на спасательной лодке. Мы вторгаемся в сферу деятельности стольких различных специальностей и параметров, что задетых оказывается много. Бесспорно, мы допускали в своей работе увлечения и ошибки, но нельзя же требовать от нас одних лишь положительных результатов.
Океан и наука – необъятны. Здесь хватит места для всех, кто их любит, кроме, конечно, тех, кто тратит силы и энергию на то, чтобы вставлять другим палки в колёса».
Чужая слава сильно коробит жизнь другим, особенно тем, кто рядом. Для иных она не вступ ногу жить. Зависть бесталанных друзей превращает их во врагов. Вот что о тех и других писал Экзюпери [67]: «С. 172. Друг тот, кто не судит. … В мире достаточно судей. Помогать тебе меняться и закалять тебя будут враги. Это их дело, они с ним прекрасно справятся, бури неплохо помогают кедру. А друг создан для того, чтобы тебя принять. Знай и о Господе. Он не судит тебя, когда ты пришёл к Нему в храм, Он тебя принял».
Книга Папазовых открывает новые возможности для размышлений о человеческой психике с иной стороны, чем этого хотели сами авторы. Воспользуемся сначала цитатой: «с. 246. Мечтаю об отдыхе. Мышцы, глаза и даже ягодицы устали. Но я здоров. Могу ещё кое-что выжать из себя. И заранее горжусь успехом. Никто лучше нас не знает, насколько труднее быть первым: первым переплыть океан на спасательной лодке, да ещё со сломанной мачтой, с повреждённым рулём и вышедшей из строя радиостанцией. Многие люди из суеверного страха боятся заранее радоваться успеху. Считают, что некто свыше тотчас накажет за такую вольность. Я же, наоборот, испытываю истинное удовольствие, размышляя об удаче. По старой привычке составляю телеграммы, которые пошлю, как только прибудем на остров. Вообще, когда мне особенно тяжело, я сочиняю телеграммы. Это успокаивает. Постоянно вспоминаю и думаю о всех, кто нам помогал. Убеждён, ни за что на свете после случившихся аварий не стал бы продолжать экспедицию, если бы не то огромное доверие и внимание, которыми мы были окружены. … Ну и упорная Джу. Нервы расшатаны. Тяжёлый быт в океане изматывает, угнетает, но она и не думает жаловаться. Помнит: взялся за гуж – не говори, что не дюж. Ей намного тяжелее, чем мне. Но теперь-то я знаю: нет никого на свете, кому бы я мог так безраздельно верить, на кого мог бы положиться с большей уверенностью».
Что же это, как не рассказ, в который вплетаются нити описания маниакального состояния (или, скажем, гипомании, чтобы уменьшить число возражений)? А что это вообще такое? Заглянем в терминологический словарь нашего уважаемого пермского учёного[260]. Значение слова мания он определяет так: «Мания – страстное влечение, сильное проявление чувств, страсть. 1) синоним маниакальный синдром; 2) патологически выраженное стремление, импульсивное влечение (напр., пиромания, клептомания); реже – навязчивое влечение (арифмомания); 3) бред, напр., мания величия, богатства».
Там же отыщем раздел «синдром маниакальный». Оказывается он «характеризуется главным образом триадой симптомов: повышенное настроение, ускоренное мышление и оживление в двигательной сфере со стремлением к деятельности». А в статье, посвящённой «возбуждению маниакальному» у пациентов психиатрической клиники, автор пишет: «Больные постоянно находятся в движении, они не чувствуют усталости, количество часов сна может быть уменьшено до 3-5 в сутки без признаков астении, утомления…»
Теперь снова почитаем записки мореплавателей в лодке[258*]: «с. 263. Вода почти перекатывала через койки. При каждой новой волне она билась о перегородки, и брызги достигали потолка. Решётки оказались под водой, а часть багажа свободно плавала. Не успев определить размеры ущерба, я схватил ведро. И началось сражение. Время от времени лодка получала новый свирепый удар, и я летел к противоположному борту. Больно ударялся о него, особенно если удар заставал меня с полным ведром в руках. Несколько раз стукнулся головой. Вскоре всё тело у меня болело и ныло. Руки были изранены до крови, но я продолжал вычерпывать. Долго я не мог справиться с водой. С ужасом почувствовал, что её поступает больше, чем я в силах вычерпать…
На новом курсе водопад немного поубавился. … Через полчаса воды уже было ниже колен, затем – до щиколотки. В изнеможении я упал на дно лодки. Меня заливало, но мне было всё равно. Ничто мне уже не повиновалось: ни пальцы, ни руки. Потом я сел по пояс в воде. С трудом выполз из рубки навстречу заре. На четвереньках, иным способом в шторм передвигаться в лодке невозможно, кое-как добрался до Джу. … Всего на какой-то час Джу оставила румпель, отдохнула, а потом снова села за руль. Хорошо, что она пианистка и двадцать лет тренировала руки. Иначе ничем не объяснить, как она смогла выдержать такую неимоверную нагрузку».
Что заставляет человека делать то, что ещё никто не делал, идти туда, куда никто не ходил? Обычно это объясняют нуждой или любопытством. Но, вероятно, в основе устойчивых желаний и устремлений (не только патологических) лежит та самая мания, бьющая фонтаном из подсознания. Почему же тогда все люди не носятся как угорелые в разные стороны? Говорю: носятся, но обычно это не достигает состояния хаоса, так как имеется и сознательная часть личности, серое вещество мозга, которое накладывает узду, контроль на устремления. Почему мания гнездится в подсознании? Да, потому что она свойственна и животным. Вот что писал В. Арсеньев [248*] о поведении рыб, икрой которых бабушка Наташа на радость внуку кормит его уже добрых три года: «с. 204. Мы попали на реку Тетюхе в то время, когда кета шла из моря в реки метать икру. Представьте себе тысячи рыб от 3,3 до 5 кг весом, наводняющих реку и стремящихся вверх к порогам. Какая-то неудержимая сила заставляет их идти против воды и преодолевать препятствия.
В это время кета ничего не ест и питается только тем запасом жизненных сил, которые она приобрела в море. Сверху, с высоты речных террас, видно всё, что делалось в воде. Рыбы было так много, что местами за ней совершенно не было видно дна реки.
Интересно наблюдать, как кета проходит пороги. Она двигается зигзагами, перевёртывается с боку на бок, кувыркается и всё-таки идёт вперёд. Там, где ей мешает водопад, она подпрыгивает из воды и старается зацепиться за камни. Избитая, израненная, она достигает верховьев реки, оставляет потомство и погибает».
То же самое о поведении лососевых на речках Аляски после исхода из моря описывает Кусто [261*] в книге, которую мы с бабушкой подарили тебе на день рождения два года назад. Мало отличается, по сути, и половое поведение млекопитающих, к примеру, оленей на Дальнем Востоке [248*]: «с. 216. Конец августа и начало сентября – самое интересное время в тайге. В это время начинается рёв изюбров и бой самцов за обладание матками. Для подзывания изюбра обыкновенно делается берестяной рожок, для чего снимается береста лентой, сантиметров десять шириной. Она скручивается спирально, и таким образом получается труба длиной в 60-70 см. Звук получается от втягивания в себя воздуха.
Убить оленя во время рёва очень легко. Самцы, ослеплённые страстью, совершенно не замечают опасности и подходят к охотнику, когда он их подманивает рожком, почти вплотную.
По мере того как угасал день, в лесу становилось всё тише и тише. Вдруг где-то на юге заревел один изюбр. Призывный крик его разнёсся по всему лесу, и тотчас в ответ ему ответил другой – совсем недалеко от меня. Это, должно быть, был старый самец. Он начал с низких нот, затем постепенно перешёл на высокие и окончил густой октавой. Я ответил ему на берестяном рожке. Не более как через минуту я услышал треск сучьев и вслед за тем увидел стройного оленя. … Я замер на месте. Изюбр остановился и, закинув голову, делал носом гримасы, старясь по запаху узнать, где находится его противник. Глаза его горели, ноздри были раздуты и уши насторожены. … Чувствуя присутствие врага, олень волновался. Он начал рогами рыть землю, затем поднял свою голову вверх и издал могучий крик. … Не успело ему ответить эхо, как … послышался другой рёв. Олень встрепенулся, как-то завыл, затем вой его перешёл в рёв, короткий и яростный. В это время олень был удивительно красив.
Вдруг слева от меня послышался слабый шум. Я оглянулся и увидел самку. Когда я снова повернул голову к оленю, самцы уже дрались. С изумительной яростью они бросились друг на друга. Я слышал удары их рогов и тяжёлые вздохи, вырывавшиеся из груди вместе со стонами. Задние ноги животных были вытянуты, а передние подогнуты под брюхо. Был момент, когда они крепко сцепились рогами, что долго не могли разойтись. Сильным встряхиванием головы один олень отломал у другого верхний отросток рога и только этим освободил себя и противника. Бой изюбров продолжался минут десять. Наконец стало ясно, что один из них должен уступить. Он тяжело дышал и понемногу пятился назад. Заметив отступление противника, другой олень стал нападать ещё яростнее. Скоро оба изюбра скрылись у меня из виду.
Я вспомнил про самку и стал искать её глазами. Она стояла на том же месте и равнодушно смотрела на обоих своих поклонников, сцепившихся в смертельной схватке. Шум борьбы постепенно удалялся. Очевидно, один олень гнал другого. Самка следовала сзади в некотором расстоянии».
Не пора ли теперь вернуться к человеку? На основании вышеизложенных наблюдений высказываю краткие суждения.
Депрессия, подавление чувств и двигательной способности – это угнетённая сверхконтролем серого вещества мозга мания или её изначальный дефицит у тех, кто плохо подготовлен ранним детским развитием к естественному выживанию. Ослабление (патологическая мания) или усиление (депрессия) сверхконтроля ведёт к психическим болезням, в том числе и шизофрении в виде маниакально-депрессивного синдрома (а по-новому, к биполярному аффективному расстройству). Всем известна маниакальная способность женщин в борьбе за поддержание жизни детей-инвалидов и здоровое воспитание потомков, к выживанию в условиях существования под одной крышей с агрессивным алкоголиком, в стремлении к деторождению или убийству плода через аборт. А не маниакальны ли профессиональные действия терапевта, дерзнувшего свернуть голову болезни за один-два приёма у пациента, от которого отказались все другие специалисты, или хирурга на поле боя в ситуациях дефицита времени, лекарств, оборудования и личной защищённости, или женщины-санинструктора, выносящей из опасной зоны раненых мужчин?
Обычно даже специалисты всё объясняют стрессом. Конечно, это так и есть. Но только стресс выступает и в этих случаях как этиологический, причинный фактор, а развёрнутая симптоматика синдрома, прежде всего, представляет собой этапы патогенеза (динамики развития). Похожую подмену специалисты делают в случаях самоубийств: я об этом писал в «Госпоже тюрьмы». То есть самоубийство бывшего ликвидатора аварии на Чернобыльской АЭС или участника войны в Чечне рассматривают феноменологически, а вовсе не как исход шизофрении – это позволяет манипулировать статистическими данными в выгодную для медицинской власти сторону.
Видимо, в условиях собственного выживания или ради спасения других (любимых) разумное поведение вытесняется маниакальным. (Вот они причины феномена бескорыстия среди людей). Быть может, кто-то (и наверняка) уже приходил к таким выводам, но почему тогда смотрят на подвиг как на событие экстраординарное? Подвиг заложен в крови у всего живого. Мы должны считать его обычным проявлением и у человека, если под этим понимать род Homo sapiens, а не индивида.
Мысли о присутствии мании (гипомании) у психически нормальных людей (в обывательском, традиционном понимании здоровья) стали обретать своё явное выражение при просмотре две-три недели назад передачи про актрису советских времён Ирину Печерникову. Когда, будучи девятиклассником, я её впервые увидел в фильме «Доживём до понедельника» (мама для меня достала билет в кинотеатр дворца им. Ленина), она сама едва ли перешагнула черту в 25 лет. Актриса создала очень привлекательный образ (вовсе не хочу сказать учительницы), хотя не дотягивала до моих детских представлений об эталоне в лице Фатеевой (из фильма «Три плюс два»). Но чувствовалось и тогда, что это особая красота. Режиссёрские способности остались за пределами моего понимания (сознанием я мог оценивать только сценарную канву). Потом Печерникова быстренько вышла замуж за иностранца (тогда не писали и об этом – вдруг другим захочется?) и пропала для TV и кино на годы. Впрочем, ещё разок она мелькнула в какой-то телевизионной постановке на тему «Героя нашего времени» вместе с В. Далем, но оба были неудачны. В то время я уже понимал, что сценическая «отдача» актёра, прежде всего, зависит от сознательных умений режиссёра достучаться до подсознания исполнителя роли.
Но в той недавней памятной сентябрьской передаче о Печерниковой, сделанной любовно и с целью рекламы засидевшейся без обожания публики, состарившейся актрисы, был показан фрагмент фильма по повести Тургенева «Первая любовь». Может, я её и читал, когда в 9 классе «проходили» писателя, правда, кажется, ничего и не понял. Но тут. … Теперь, в фильме, главную виновницу сюжетной линии играла всё та же Ирина Печерникова. Ох, уж этот туман в глазах (о котором нет в повести ни слова), ох, уж эта полуулыбка! Режиссёр, видимо, сделал кульминацией фильма момент, когда человек, тайно любимый главной героиней, наносит ей сильнейший удар стеком по нежному предплечью, на котором тотчас появляется кровавый рубец, – а на лице всплывает маниакально-счастливая полуулыбка беспредельно влюблённой женщины, не замечающей побоев. Великая актриса, которая делает открытия для себя и для других.
Я знаю, что твою бабушку Наташу сравнивали по красоте с этой актрисой. Они правы, и не только в этом сопоставлении.
Продолжение 7 октября 2015 года, среда
Не пора ли вернуться к нашим одиноким путешественникам, которым я предписываю появление маниакального синдрома (но не обязательно как патологического состояния) и даже бредовых расстройств? О возникновения последних не удалось найти сведений в книге Папазовых. То ли потому что они были вдвоём в океане, то ли редакторы того времени сделали купюры, решив, что быть такого не может, потому что не может быть. Зато встретил в избытке в книге А. Бомбара о своём одиночном плавании [259*]. Но всё же хочу ещё вернуться к нашим очаровательным маньякам. Вот Юлия Папазова ведёт мысленную беседу с родителями: «с. 326. Сегодня день рождения мамы. Два года назад я вот так же провела его в океане, в Атлантике. Не повезло ей с дочерью. После трудной жизни, вместо того чтобы хотя бы теперь иметь спокойные и беззаботные дни при взрослых детях, она проводит тревожные ночи, вглядываясь в глобус. Напрасно старается отгадать, где в этом бескрайнем океане плавает её дитя и какая сейчас погода на другом конце земного шара.
А может быть, находятся и «доброжелатели», которые знают много поучительных историй о затонувших лодках. Только бы они ей их не рассказывали. Ей достаточно и собственной фантазии. Но я не очень-то верю в тактичность людей. Точно так же и меня спрашивали, когда мы уезжали: «А вам не будет тяжело без Яны?» Что могла я им ответить, кроме как «нет».
Мамочка, тебе осталось уже недолго тревожиться. Когда позади 6 000 миль, оставшееся расстояние кажется совсем ничтожным. Была бы только хорошая погода. Вчера прошли за сутки 102 мили. Похоже, это рекорд. Летит наша лодка».
Стыдно, стыдно Юлии за своё пренебрежение дочерним долгом, но отодвигает родителей в сторону – её ждут великие свершения! Это ли не мания величия? Путешественница часто в мыслях обращается и к дочке Яне. И снова стыд за то, что оставила её на попечение хоть и добрых, но чужих людей. И что? А то, что в течение всего плавания опять же мечтает, как в следующее путешествие по океану отправится с маленькой Яной. И отправилась. Даже написала книгу об этом. И это не маниакальное состояние? При этом я не склонен считать его патологическим. Это он определяет человеческую волю, реализацию громадных физических и умственных усилий, веру в достижение цели. Но мания становится патологией, когда уже некого и незачем побеждать, когда должен бы сидеть и молчать, а индивид всё лезет и лезет, стремится и стремится, то есть, утрачен контроль со стороны серого вещества мозга.
Прежде чем мы вплотную подойдём к путешествию А. Бомбара, хотелось бы коснуться известной проблемы рождающе-убийственной миграции лососей. Он пишет [259*]: «с. 87. Для того чтобы подняться вверх по реке с подобным течением, даже могучим северным лососям необходима та неистощимая, буйная сила, какую вливает в них Любовь…»
Любовь, стремление к продолжению рода, придаёт живым существам неукротимую силу, которая преодолевает любые препятствия. И вряд ли её можно относить к обычной биологической норме. И в море, и в воспроизводстве это – маниакальная норма. Вероятно, А. Бомбара правильно считают первым, кто переплыл в одиночестве Атлантический океан в маленькой резиновой лодке по доброй воле. Ради жертв будущих кораблекрушений, чтобы те знали, каковы их шансы на выживание. И они оказываются достаточно большими.
Он вышел в океан без пресной воды и еды. Всё это он добывал … в пути. Даже рыба была не только источником еды (правда, сначала её требовалось поймать), но и пресной воды. Во второй половине путешествия использовал дождевую влагу. Питался планктоном, пил даже морскую воду по несколько дней кряду. Но, в конечном счёте, главной проблемой оказалось не добывание водно-пищевых ресурсов, а нечто другое: «с. 127. Одиночество! В тот день, когда я сделал эту характерную запись, ты начало меня тревожить не на шутку. Я прекрасно понимаю разницу между одиночеством и изолированностью. В нормальных условиях я всегда могу покончить с изолированностью самым простым способом: достаточно выйти на улицу или позвонить по телефону, чтобы услышать голос друга. Изолированность существует лишь до тех пор, пока ты этого хочешь. Но одиночество! Полное одиночество невыносимо. Горе тому, кто одинок! Мне кажется, что одиночество наваливается на меня со всех сторон, непомерное, бескрайное, как океан, словно сердце моё вдруг стало центром притяжения для этого «ничто». … Одиночество. … Ты пришло само и овладело мной. Ничто не в силах разорвать кольцо одиночества; сделать это труднее, чем приблизиться к горизонту. Время от времени я начинаю громко говорить, чтобы услышать хотя бы свой голос, но от этого только чувствую себя ещё более одиноким, терпящим бедствие в океане молчания».
Ну, а потом. … Всё же вернёмся немного назад, когда он вдвоём с другом начал путешествие – с французского берега через Средиземное море. Не стану описывать детали, но в один «прекрасный» день случилось странное и страшное явление. Дело в том, что столкновение с идущим навстречу кораблём – реальное событие и для маленькой лодки, особенно, ночью. Появление судов желательно, но и опасно. Встречные путники о своём приближении предупреждают гудками и световыми сигналами, одинокие морские скитальцы ждут их и боятся. И однажды случилась беда [259*, c. 61]:«Рокот мотора и вой сирены всё нарастали, приближаясь, и, наконец, слились в какой-то адский оглушительный рёв. … И вдруг всё кончилось так же внезапно, как началось. Воцарилась гробовая тишина. Мы с Джеком окаменели на мгновение, но затем с ещё большим усердием принялись греметь и звенеть, подавая свои импровизированные сигналы. И тут снова послышались рокот мотора и зловещее завывание сирены. Я понял, что, если так будет продолжаться, мы сойдём с ума. … Казалось, что диссонирующие звуки доносились к нам со всех сторон с одинаковой силой. Я начал считать минуты: одна… другая. … Прошло десять мучительных минут, которые показались нам самыми длинными в нашей жизни. Потом рёв опять стих, а вместе с ним исчезло и наше лихорадочное волнение. И тогда, словно по волшебству, порыв ветра разорвал пелену тумана. Мы увидели море – совершенно пустынное до самого горизонта. Ничего на 30 км вокруг!»
Интересно, что обоим пришли совершенно одинаковые галлюцинации. Но ещё более странно (для тебя, мой малыш, но не для меня) было потом, когда Ален уже в одиночку отправился в той же лодке из Танжера, северной оконечности Африки, на Запад, в Латинскую Америку, до Барбадоса. У него возникли точно такие же галлюцинации, как и в Средиземном море…
Вышесказанное подтверждает мою гипотезу, предложенную в 1996 году и увидевшую свет в 2011: принудительная изоляция, одиночество - разрешающие факторы возникновения шизофрении, или маниакально-депрессивного психоза в условиях потери контроля со стороны серого вещества головного мозга.
Ален Бомбар прошёл и через маниакальное состояние – выживание на море этого требует. Вот перл, родившийся в минуты спокойствия: «с. 127. В сущности как мореплаватель я ничем не хуже Христофора Колумба». А это в часы и дни страха: «с. 161. Во всяком случае, я раньше умру, сгорю на солнце, исстрадавшись от жары и голода. Всё сговорилось против меня. С утра под ужасающим солнцем я буквально варюсь в собственном соку. Надо мной ни облачка, а в каких-нибудь 800 метрах небо покрыто густыми тучами. Просто поразительно, до какой степени нами овладевает на море мания преследования! Кажется, что всё против нас и ничего не ладится. Мелкие облака едва двигаются, влекомые лёгким ветром; у меня такое впечатление, что они нарочно обходят солнце, вместо того, чтобы пройти перед ним, загородив меня, хоть на мгновение, от этого горнила».
Полагаю, нам с тобой хватит парить в облаках и ходить по волнам. Пора вернуться на землю. Ты уже понял: где бы я ни был, что бы ни читал и ни видел, я думаю о Роде и ищу следы Великой Русско-Монгольской империи. Они сохранились. Недавно опять просматривал альбом репродукций картин Будапештской галереи [28*]. Там представлена и работа ученика Рембрандта Nicolaes Maes из Голландии (с. 167). На ней Христос стоит перед судьёй, Пилатом. На голове последнего тюрбан, который, как и чалма, являлся убором ордынских (читай: русских или их вассалов) чиновников. Много, много знал Рембрандт о тех старорусских временах. Чего стоит только его работа «Плач Иеремии о разрушении Иерусалима» [98*]. Да, вот беда: его наследники, считая и исследователей, направили изучение творчества мастера в русло постижения художественного и технического совершенства, а не подлинных исторических событий, лёгших в основу его полотен.
Поблагодарить за труд М.В. Швецова можно через данную платежную форму.
Для выбора способа перевода (VIZA или Яндекс.Деньги) нажмите соответствующую кнопку в форме оплаты, и кнопку Оплатить. Далее следуйте инструкциям платежной системы.