ОТКРЫТЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ДОБРОЖЕЛАТЕЛЬНОГО АКУШЕРСТВА И
ПРАКТИЧЕСКОЙ ПСИХОТЕРАПИИ
ПРОФЕССОРА Н.В. СТАРЦЕВОЙ

С. 292. Англичанин испытывает сильную неприязнь к законодательному регулированию и прежде, чем издать какой-нибудь закон, он лучше будет обходиться постановлениями, принятыми в Средневековье. Он и по сей день обходится без конституции, без уголовного и гражданского кодекса…. В осуществлении правосудия самое главное – не законы. А судья, который принимает решение в каждом данном случае….Английская юстиция – это юстиция не норм, а прецедента. Судья здесь суверенен.

С. 301. В то время как русский приносит земное в жертву идее, англичанин приносит идею в жертву земному. (Дарвин и Спенсер сказали бы, что идею приспосабливают).

Английская философия заканчивается там, где начинается философия истинная. Англичане первыми и именно они, низвели науку до арифметики. Механистическая картина мира – это английское изобретение.

Англичанин – не художник, не мыслитель, не солдат; он – торговец. ОН не ищет ни славы, ни истины; он ищет добычи. У него нет идеала образованности. «Образованных» на Британских островах нет. Люди с высшим образованием не являются там особым сословием. Литература и наука там – не содержание жизни, а любительское увлечение, как рыбная ловля.

С. 302. Процесс обмельчания, смертельный признак мужских культур, развился в Англии наиболее глубоко. Безрадостная, серая жизнь ложится бременем на людей. Пуританство подавило музыкальность, которая около 1600 года начинала с многообещающих творений. Оно в течение поколений душило театральное искусство (как от этого страдал Шекспир!), а в церковной жизни затемнило мысль о спасении. Пуританский тип дышит духом Ветхого, а не Нового Завета. – Как, однако, походи пуритане и пруссаки – два краеугольных камня прометеевской культуры!

С. 308. Француз – человек разделяющего склада, как и немец, и англосакс. В нём – дух аналитика. Он не ищет, подобно русскому, всеединства. Вслед за Лютером, разъединившим Бога и мир, самый великий грех разделения совершил француз: Декарт разъединил душу и тело. Аналитичен и характер французского языка.

С. 309. Француз так же экономен, мелочен и малодушен, как и немец, он скуп и полон забот о будущем с никогда не ослабевающей потребностью в гарантиях. К друзьям он, может быть, относится щедрее немца, но русские масштабы и к нему неприложимы, это его лишь скомпрометировало бы. Гарпагон у Мольера – типично французский образ.

С. 314. «Моё искусство и моя профессия – жить», - сказал Монтень. Как прекрасна жизнь – вот житейская мудрость этой страны. Первое место здесь занимает право на жизнь, а не на труд, как в Германии. …Гедонизм, завладевший французами, представляет опасность как для них самих, так и для всего мира. …Он служит периферии бытия и забывает о центре – смысле жизни. … Тот, кто хочет только наслаждаться жизнью, не сможет её преодолеть (наше выделение).

Первым адвокатом души, которой угрожает опасность прометеевской культуры, был француз – Руссо.

С. 318. Француз – человек прошлого, но он не удерживает его только искусственно в своей памяти, а живёт им; он живёт так, как жил раньше. О новой истории и о сегодняшнем положении дел в мире он судит мерками 1789 года. Мировой экономический кризис представляется ему продолжением грехов и ошибок старого режима [до революции 1789 г.] Завершение революции, как ему кажется, покончило бы и с этим кризисом.

[Из комментариев к книге: Лига наций была создана в 1919 году победителями Первой мировой войны. …Как позже признал масонский автор, Лига Наций «была в сущности, масонским творением, и её первым президентом стал французский масон Леон Буржуа» (Mariel P. Les Francs-Masons en France. Paris, 1969.) В немецко-язычной «Еврейской энциклопедии» об этом «творении» сказано: «Лига Наций, созданная на мирной конференции в 1919/1920 гг. …соответствует древним еврейским профетическим устремлениям и поэтому стоит в определённой духовной связи с учениями и воззрениями евреев… Кроме специальных вопросов…есть две области, в которых судьба евреев формально связана с Лигой Наций: создание еврейского национального очага в Палестине и обеспечение прав меньшинств» (Juedisches Lexikon. 1930. Bde. I, IV/2).]

С. 320. Испания, как и Россия, очень мало отражает прометеевскую культуру, скорее это её иногда открытый, иногда тайный противник. Поэтому Испанию нельзя противопоставить русскости в качестве представителя современного Запада. Более того – русские и испанцы стоят плечом к плечу как союзники, а сегодняшняя Европа – их общий враг. [Из комментариев к книге: В частях генерала Франко сражались около 80 русских эмигрантов (см. Яремчук 2-й А. Русские добровольцы в Испании. Сан-Франциско, 1983). Разумеется, с другой стороны, и СССР поддерживал красные интербригады, но «против прометеевской Европы» тогда выступал именно христианин Франко, а не богоборческие интербригады, которых демократические Англия и Франция тоже поддерживали деньгами, оружием, добровольцами и политической пропагандой.] …Кто мы есть по отношению к Европе? – вот вопрос, судьбоносный не только для русских, но и для испанцев. Этому вопросу Унамуно посвятил семь томов своих Эссе. …Оба народа быстро разрослись вширь на огромных просторах, создав империи небывалого размаха. И, наконец, роковым для них стало победное шествие прометеевского мира.

С. 322. Испанский ландшафт, за вычетом прибрежной полосы представляет собой выжженную солнцем пустыню с немногими, необычайно прекрасными оазисами, - это бесконечная равнина, сравнимая по протяжённости со степями России или даже с пустынями Средней Азии. Особенно это касается Кастилии; именно она, а не прелестная Андалузия сформировала душу испанца. Призрачность кастильского ландшафта, с его мерцающими световыми явлениями, увлекает его жителя за пределы горизонта – в бесконечность, приближая к сверхестественному миру. …Испанская культура столь же мало городская, как и в России. Испанец ведёт себя тише и немногословнее, чем любой другой южанин. Культуре конца свойственно молчание.

Всё – ничто, Бог – всё – вот основная мудрость Испании. Сердце испанца, как и русское сердце, - удобное место для вторжения иррациональных сил, наполняющих его горячностью или мрачностью.

С. 323. Технический прогресс испанцу не по душе. «Пусть другие изобретают! – обратился Унамуно к своему народу. – Я чувствую в себе средневековую душу и считаю, что душа моего отечества тоже средневековая, что она осталась верна себе, пройдя через Ренессанс, Реформацию и Революцию (1789), и хранит в себе духовное наследие прежних, так называемых мрачных времён». Испанцы, как и русские, народ не современный, да и не могут быть таковыми как носители культуры конца.

С. 324.Едва ли есть что-нибудь более сокровенное, чем испанская мистика: Тереза Авильская, Хуан де ла Крус, Молино; или испанская барочная живопись. …При Габсбургах испанская монархия приблизилась к теократии, как и русская – при Романовых.

С. 330. Испанская душа идёт по русскому пути. Она становится мессианской, пока надеется спасти земной мир для мира горнего; и она становится нигилистической, как только теряет надежду. Уже очень рано возникают апокалиптические настроения, тоска по концу мира. … Из апокалиптического помрачения вышла уже инквизиция. Она была испанским ответом на начало неиспанского эона. Она была грандиозной попыткой вернуть Европу силой на путь истинный. Методами нового времени она боролась за идеалы прошлого, став своего рода страшным судом в руках человека.

С. 332. Когда человек культуры конца становится атеистом, он тут же превращается в нигилиста, бунтовщика против Бога и мира. Он не просто проходит мимо церкви, а – поджигает её. Только в России и в Испании мир стал свидетелем организационного осквернения храмов. Только эти два народа вот уже в течение столетия пытаются выродиться в сборище нигилистов. Общим для них является насильственность, с которой они разрушают старое, насаждая на его месте новое или вообще ничего. Подобно русскому существует - форма, в которой согрешают отчаявшиеся рабы Божии.

[Из комментариев к книге: Был издан циркуляр министра внутренних дел П.А. Валуева (1863) о запрете украинского языка в учебных, научных и религиозных изданиях,… - но это было чрезмерной бюрократической реакцией на восстание польских сепаратистов, затронувшее и правобережную Украину, а также на поощрение украинского сепаратизма из-за границы. К концу столетия сей циркуляр канул в Лету: в 1903 г. с благословения Св. Синода было выпущено даже Евангелие по-украински.]

С. 333. Отсюда приверженность испанцев к черепу как символу смерти, радость при виде пляски смерти и торжественных похорон; viva la muerte испанских революционеров, звучащее как vive la mort Герцена. Смерти посвятил Филипп II свой Эскориал – самое грандиозное сооружение на испанской земле. … Скорбящая Мария - вот типичная испанская Мадонна, а не красавица с ребёнком на руках. Человек культуры конца смотрит на мир как на ничто.

С. 333. Есть два художника, которые обозначают в истории своих наций момент вырождения мессианизма в нигилизм: это Гойя и Верещагин. Они появляются на одной и той же стадии заболевания своих народов. По форме они реалисты, по содержанию своих творений - нигилисты. …Мастерами они становятся, когда изображают смерть и убийство. Гойя изображает расстрел испанских мятежников, Верещагин – казнь через повешение русских нигилистов, распятие древнерусских мучеников, убийство индийских сипаев.

С. 335. Испанская национальная идея родственна русской как никакая другая. … Испанское понятие общности – это не нация или гражданство, а Космос, Вселенная – самое широкое понятие, которым способно овладеть человеческое сознание. …Уже объединение Кастилии с Арагоном имело чётко выраженную целевую направленность - царство веры. Карл V [из комментариев: противник Реформации, стремился создать всемирную христианскую империю] чувствовал своё предназначение стать спасителем христианского единства; то был первый великий европеец. Всякий раз, когда сущность христианства в Европе была под угрозой, испанцы поднимались на его защиту: Доминик, Игнатий, Тереза, Изабелла обязала колонизаторов на вновь открытых землях пропагандировать христианство. … Армада своим возникновением тоже обязана религиозному импульсу. Она была оснащена для возвращения Англии в католичество.

С. 337. Между русскими и испанцами существует ошеломляющее сходство не только на периферии жизни, но и совпадение в душевном центре. …Миссия обоих народов заключается в том, чтобы свидетельствовать о сущности Божией в мире несущественного.

С. 338. Над прометеевским человеком нависает угроза с Востока, Юга и Запада. Да сгинет он в этих тройных объятиях.

С. 339. С Петра I начинается реакционное западничество, ориентированное на германские народы. Пётр, по словам Герцена, был первый «русский немец», а пруссаки для него – образец, особенно для армии.

С. 352. Бухарин требовал от нового коммунистического человека, чтобы тот отрёкся от любви к отечеству («Азбука коммунизма», с. 105). Но уже челюскинская эпопея (1934) вызвала бурю национального воодушевления. Сталин сумел его ловко узаконить: в своей телеграмме руководителю экспедиции проф. Шмидту он впервые использовал слово «родина». С тех пор понятие Советская Родина уже не исчезает из большевицкой общественной жизни.

[Из комментариев к книге: Гуманизм – понятие, первоначально обозначавшее идейную ориентацию в эпоху Ренессанса: от Бога к человеку, к возвышению его автономного значения. В эпоху Просвещения гуманизм уже означал превознесение человеческого над Божественным, а затем отрицание Бога. Советский гуманизм соответствует просвещенческому (и нынешнему западному) в атеистическом возвеличивании человеческого рода («Человек – это звучит гордо»! – Горький), но не соответствует ему в практическом отношении к свободе отдельного человека. В современном обыденном употреблении и на Западе, и на Востоке это слово затёрто до простого «человеколюбия».]

С. 358. Вот уже несколько десятилетий Европа переживает внутри себя глубокие душевные и духовные перемены. Прежде всего – крупнейшие события войны 1914 года… В ходе такого развития европеец будет всё больше приближаться к русско-восточному человеку, подобно тому, как, начиная с 1500 года, он всё больше уподоблялся еврею.

[ В Турции в результате сначала Младотурецкой революции (1908), а затем Кемалистской (1919-1923) к власти пришли буржуазные круги с левым мировоззрением, халифат был упразднён. Советское государство в 1920 г. первым признало кемалистов (лидер Кемаль Мустафа – Ататюрк) и в 1921 г. заключило с Турцией договор «О дружбе и братстве», оказав им помощь оружием и деньгами (более 10 млн. рублей золотом), а также отдав армянские территории, несмотря на происходивший там геноцид армянского населения. (Заметим, что вожди «младотурок», вырезавших в 1915 - 1916 гг. полтора миллиона армян-христиан, были масонами, а руководитель геноцида, Талаат-паша, в 1913 – 1917 гг. министр внутренних дел – был первым Гроссмейстером «Великого Востока» Турции; см. масонский словарь: Lehnhoff E., Posner O. Internationales Freimaurerlexikon, Wien – Muenchen, 1932. S. 1554, 1605 – 1606.)]

c. 362. В прометеевские времена науки развивались таким образом, что одна отделялась от других, при этом более молодая старалась отодвинуть в сторону старую, из которой вышла, полагая её излишней. От теологии отделилась философия, от неё – математика, от математики – точные науки, от них – техника. Так человеческий дух, полагая, что поднимается, опускался со ступеньки на ступеньку от Бога Небесного до земной материи. Наконец, полем действия завладела механика, наука о вещах, которая, исходя из мёртвой материи, стремится объяснить живое. (Как этот способ объяснения мира напоминает о последовательности библейских актов творения – вновь полное сходство еврейского и прометеевского духа!)…Прометеевский человек предпочитает механическое знание (химия, физика, астрономия), поскольку оно оказывает наименьшее сопротивление его властной разделяющей воле. Науки о жизни (биология, физиология и психология) он отодвигает на задний план, а если и занимается ими, то воспринимает их механистически. Наконец, науки об абсолютном (метафизика и теология) он с полным презрением ставит на самую нижнюю ступень в иерархии духа. Современный человек намеревается изменить эту субординацию. Сегодня господствуют науки о жизни, а механика отступает перед ними по всему фронту. …Мы спрашиваем – в чём тут дело с точки зрения психологии? Какие изменения должны были произойти в душе человека, чтобы он стал смотреть на мир не механистически, а виталистически? – Жизнь как форма бытия содержит в себе некий иррациональный фактор, который признаёт и подлинная биология. Это проявляется только в индивидууме. Его индивидуальные вариации не поддаются математическому вычислению. Следовательно, если человек воспринимает себя и мир как живой организм, значит, страх перед тёмными сторонами бытия и желание регулировать их должны отступить на задний план, а благоговение перед Вселенной и её загадками должно возрасти. … Зарождается смутное признание существования вечных ценностей и истин. … Только поэтому история духа оставляет впечатление, что путь духа ведёт через кладбище истин.

Прометеевский человек в своей предметной деловитости превратил и душу в вещь и стал культивировать психологию без души.

С. 365. Что означает открытие бессознательного? Только то, что человек сужает границы своих познавательных возможностей. Он начинает понимать, что рассудку не по силам заглянуть во все уголки инстинктивной жизни.

С. 366. Медицина ещё несколько лет назад хвасталась, что может придать «правильное» положение любому органу в полости живота. Теперь же выступает тип врача, возвращающийся к взглядам Парацельса [из комментариев: Парацельс – швейцарский врач, алхимик и философ, сблизивший медицину и химию и считавший главным лекарством – «внутреннего врача», т. е. естественную силу природы, которой надо лишь помогать] и скромно утверждающий: natura sanat, medicus curat (врач лечит, излечивает природа - афоризм древнегреческого врача Гиппократа). «Благоговение перед природой и уважение ко всему живому навсегда останутся религией истинного врача», - пишет Лик. Это уже не гордыня прометеевского человека. Ярким выражением угасающей врачебной самоуверенности врача является терапевтический метод Удено в психиатрии - простое наблюдение за болезнью с безвредным мнимым лечением, в целях внушения.

С. 366. Современный врач вновь имеет дело с больными людьми, а не только с болезнями. То есть этим он преодолевает подход предметно-деловитого человека: лечит не только больные части тела, но и видит в больном органе симптом общего расстройства организма. … Другими словами, он перестает быть и человеком разделяющего склада. Учёный специалист начинает постепенно терять свой вес, и всё больше ощущается необходимость в (универсальном) домашнем враче. Короче – врач отделяется от функции техника и приближается к функции священника.

…Картина мира меняется, потому что меняется душа. Картина мира всегда – зеркало души (наше выделение).

Новые идеи вызревают в немногих выдающихся головах, новая религиозность зарождается в немногих открытых сердцах – тихо и в стороне от повседневной суеты и шума. Так всегда бывает в поворотные времена. Новое, прежде чем добиться всеобщего признания, является смелым стилем мышления и ощущения небольшой духовной элиты, страдающей от этого до тех пор, пока оно не перестанет быть новым. Собираются лучшие, они ищут последователей. В резком противоречии с ними находится жизненная практика современности, которая ничего не хочет знать о благоговении, доброте и любви к ближнему, открыто исповедуя бесправие и насилие. … В то время как обречённая на смерть европейская культура погружается в закатную мглу, далеко на горизонте брезжит утренняя заря иоанновского эона. Совпадение противоположностей. Картина межвременья!

С. 369. Точные науки пришли к неожиданному открытию, что мир становится тем сложнее, чем больше разум разлагает его на составные части. За каждой разрешённой загадкой возникает множество новых нерешённых проблем, к примеру в новейшей физике число постоянных растёт быстрее, чем включение в закономерные зависимости того, что раньше принималось за постоянное. … Выясняется, что они [законы природы] лишь умозрительные конструкции, функции без объективной обязательности, мифы прометеевского человека. «То, что мы именуем законами природы, есть сумма методов, которые мы придумали для овладения вещами с целью поставить их на службу нашей воле» (Бутру «О понятии закона природы в современной науке и философии»).

С. 370. Провалилась и попытка бунта против смерти и болезней. Ещё совсем недавно медицина хвасталась, что она всё больше теснит инфекционные заболевания. Сегодня становится несомненным, что число других заболеваний – раковых, сердечных, нервных и психических – растёт в той же мере, в какой снижаются инфекционные. Меняются лишь формы заболеваний, но не их воздействие. Создается впечатление, что органическому миру ниспослана определённая мера страданий, без которых он не может сохранять равновесия.

Войны тем страшнее, чем они реже.

С. 371. Он [прометеевский человек] видит себя жертвой созданного им же технического аппарата и заорганизованности. Иными словами: механизмы становятся автономными. Они становятся демонами. В них вновь возрождается тот иррациональный элемент, который прометеевский человек считал окончательно устранённым посредством механизации.

Машина отнимает у человека работу, организация отнимает у него свободу, и обе вместе отнимают у него власть. Сто лет назад человек верил, что машина будет ему служить так же, как служил раб античному человеку, будет высвобождать ему время для достойных творений духа. …Мир техники втянул нас в свой собственный ритм, который не совпадает с природным ритмом, а просто гонит нас сквозь жизнь.

С. 373. Человек находится во власти не только машины, но и организации. Чем необходимее, строже и всеохватней она становится, тем больше угрожает произвол со стороны её управления. Да и правовое мышление задыхается в массе, в избытке людей и норм. Вместо ожидавшейся безопасности и предсказуемости бытия современный человек видит вокруг себя демонические силы, с которыми уже не может справиться.

Технический аппарат всегда с силой устремляется к тому состоянию, на которое он рассчитан. До Тридцатилетней войны армии собирали для того, чтобы вести войны. Сегодня войны ведутся потому, что существуют (постоянные) армии. Отсюда нарастающие в последние десятилетия трудности в локализации конфликтов. Военная машина, однажды запущенная в ход, уже не останавливается там, где этого желает человек. Она следует своей собственной логике, а уже не приказу человека. В один прекрасный день она – «по техническим соображениям» - втянет-таки его в величайшую окончательную катастрофу, хочет он того или нет.

С. 374. Прометеевская Европа стоит перед дилеммой: или вооружаться до зубов, что ведёт к войне, или разоружаться, что ведёт к массовому увольнению рабочих – и к большевизму. То есть у Европы есть выбор только между разными формами своего крушения.

С. 376. Отрицая сущностное различие между человеком и машиной, душой и вещью, нельзя оставаться господином вне пределов материального мира. Прометеевский человек искал свободы посредством власти над материей. Однако в результате материя приобрела власть над ставшим несвободным человеком. Он гибнет от ложного понимания свободы. Свобода - это не состояние господства, а аскетическое состояние. Свобода – не власть, а отречение, отказ от материального.

С переходом из готической эпохи в прометеевскую, из гармонической культуры в героическую – человек повторил библейское грехопадение. Он пожертвовал райским миром ради того, чтобы быть как боги, и в конечном счёте увидел себя рабом труда.

Прометеевский человек начинает предчувствовать свою гибель. Он бежит от размышления, от тишины. Он бежит к опьянению, удовольствиям, работе, бежит в толпу. Только бы не быть свободным, только бы не чувствовать ответственности! Лучше послушание и рабство! Он не просто раб, он хочет быть им.

С. 379. Обновление человечества возможно только из глубины страданья. Менее всего воздействует учение, несколько больше – пример, а более всего – нужда.

Дальновидные умы сегодня тяжко страдают от того, что их предупредительный глас не достигает политиков. Безнадёжно ослеплённые власти затыкают рот мудрецам. Вот и вновь, как уже часто бывало, трагедия пророков в том, что они, предвидя грядущую беду, не могут её предотвратить, а трагедия политиков в том, что они не видят беды, которую сами творят. Бессильные пророки, ничего не подозревающие короли! (наше выделение).

С. 380. В угасании заключена не только боль, но и благость смерти, поскольку она уже беременна грядущим. Взаимосвязь смерти и любви проявляется в XX веке в судьбе целого поколения. А потому Европа не должна чувствовать себя только жертвой.

С. 382. Русских надо отвоевать для мирской жизни, примирить их с миром так, чтобы они больше не желали его конца. А европейцев надо отдалить от мира, чтобы они не потерялись целиком в мелочах преходящего. Русский должен стать деловитее, а европеец – добродетельнее. Русскому следует чуть сконцентрировать своё чувство всеединства, а европейцу – расширить своё «точечное» чувство. Первому надо снова видеть и почитать землю, второму – небо.

С. 384. Современная Европа – это форма без жизни. А Россия – жизнь без формы. В первом случае душа покинула форму, оставив лишь пустую оболочку. Во втором – жизнь взорвала прежние стеснительные формы, но новой пока не обрела. … В главных вопросах бытия европеец должен брать за образец русского, а не наоборот. … В этом смысле Достоевский требовал, чтобы каждый житель земли прежде всего стал русским.

Прометеевский человек уже отмечен печатью смерти. Да явится иоанновский человек!


стр. [1] [2] [3]
Главная страница / Зал художественной и мудрой литературы