Читальный зал
Рекомендуем
Новости редактора
В. Жданов Толстой и Софья Берс. реферат М.В. Швецова
Жданов Владимир. Толстой и Софья Берс. М.: Алгоритм, 2008. – 448с.
С. 39. В своём воображении Лев Николаевич давно уже составил идеальный образ будущей жены, и решил жениться на Арсеньевой, она начинает воспитывать её, пытается создать воплощение идеала.
С. 50. Мы знаем, как страстно, с 15 лет, мечтает Лев Николаевич о браке. Все попытки в этом направлении были неудачны… Известия о свадьбах возбуждают в нём «грусть». Ему завидно и радостно «смотреть на …семейное счастье» Фета.
С. 57. «Обед. Она слишком рассмелилась…»
С. 61. «Сцена» эта – не последняя. Их было много, особенно в первое время. «Было у нас два столкновения: 1) за то, что я был груб, и 2)….»
С. 62. Софья Андреевна:
«С каждым днём он делается холоднее, холоднее, а я, напротив, всё больше и больше люблю его. Скоро мне станет невыносимо, если он будет так холоден…» Эта запись сделана спустя несколько недель после свадьбы. А вот запись совсем иного характера, через три месяца: «Никогда в жизни я не была так несчастлива сознанием своей вины. Никогда не воображала, что могу быть виновата до такой степени. Я боюсь говорить с ним, боюсь глядеть на него».
С. 82. В дневнике Толстого от 8 февраля 1863 года находим новое подтверждение нашему положению: «Она не знает и не поймёт. Как она преобразовывает меня без сравнения больше, чем я её. Только не сознательно. Сознательно и я и она бессильны».
Практическая деятельность даёт удовлетворение только тогда, когда она есть следствие определённых убеждений.
С. 87. Толстой даёт философскую систему (в «Войне и мире»), но приёмы его мышления решительно отличаются от тех, которые установились у него впоследствии. Он только художник-философ, он ищет для того, чтобы знать, мало заботясь о применении этих знаний, - не так, как впоследствии, когда знание играет служебную роль в единственно важной работе – борьбе со смертью.
С. 90. Софья Андреевна:
«И скучно, что Лёва смотрит на эту немощность как-то неприязненно – как будто я виновата, что беременна. Ни в чём я и помогать ему не могу».
«Левин в душе осуждал это и не понимал ещё, что она готовилась к тому периоду деятельности, который должен был наступить для неё, когда она будет в одно и то же время женой мужа, хозяйкой дома, будет носить, кормить и воспитывать детей. Он не понимал, что она чутьём знала это и, готовясь к этому страшному труду, не упрекала себя в минутах беззаботности и счастия любви, которыми они пользовались теперь, весело свивая своё будущее гнездо».
С. 97. «Скучающий» дневник Софьи Андреевны раскрывает перед нами будничную сторону счастливой семейной жизни, душевное одиночество супругов в эти значительные дни. «Лёва всё больше от меня отвлекается. У него играет большую роль физическая сторона любви. Это ужасно; у меня никакой, напротив. Но нравственно он прочен – это главное». «Всему виновата беременность, но мне невыносимо и физически и нравственно. Физически я постоянно чем-нибудь больна, нравственно страшная скука, пустота, просто тоска какая-то. Я для Лёвы не существую. Я чувствую, что я ему несносна – и теперь у меня одна цель, оставить его в покое и, сколько можно, вычеркнуться из его жизни. Ничего весёлого я не могу ему приносить, потому что я беременна. Какая горькая истина, что тогда узнаёшь, как любит муж, когда жена беременна. Он на пчельнике, я бы Бог знает что дала, чтобы идти туда, но не иду, потому что у меня сильнейшее сердцебиение, а там сидеть неловко, и гроза скоро, у меня голова болит, и мне скучно – плакать хочется, и я не хочу ему быть неприятна и скучна, тем более, что и он болен. Мне с ним большею частью неловко. Если он со мной минутно ещё бывает хорош, то это больше по привычке, и он чувствует себя как будто обязанным поддержать, не любя, прежние отношения. Да и страшно, верно ему было бы сознаться искренно, что когда-то он любил; и недавно ещё, но всё это уж прошло. А если б не только знал, как он переменился, если б он побывал в моей коже, он понял бы, каково жить так на свете. А помочь тут нельзя никак. Он проснётся ещё раз, когда я рожу. Ведь это всегда так бывает».
Насколько неверно было восприятие С. А-ной настроений мужа, можно судить по записи Л. Н-ча того же времени: «Я её всё больше и больше люблю. Нынче 5-й месяц, и я испытываю давно не испытанное сначала чувство уничтожения перед ней. Она так невозможно чиста и хороша и цельна для меня».
С. 101.Первые роды С.А. Толстой описаны в бессмертной художественной сцене родов Кити Левиной. Насколько автобиографично это описание, можно судить по дневнику Льва Николаевича:
27 июня ночью мы оба были особенно взволнованы… У неё болел живот, она металась, мы думали только, что это – последствия ягод. Утром ей стало хуже, в 5 часов мы проснулись…Я послал за Анной (повивальная бабка) больше для того, чтобы сделать, что можно, но не верил. Я был взволнован и спокоен, занят мелочами, как перед сраженьем или в минуты близкой смерти. Мне досадно было на себя, что я мало чувствую….Я пошёл. Милая, как она была серьёзно, честно, трогательно и сильно хороша. Она была в халате распахнутом, кофточка с прошивками, чёрные волосы спутаны, - разгорячённое шероховато-красное лицо, горящие большие глаза, она ходила… «Привёз?» - «Да. Что?» - «Ужасно сильные схватки». – «Анны Петровны нет, тут Аксинья». – Она просто спокойно поцеловала меня. Пока копошились, с ней сделалось ещё. Она схватилась за меня, как утром, я целовал её, но она про меня не думала, и серьёзное, строгое было в ней. Марья Ивановна ушла с ней в спальню и вышла. «Роды начались», - сказала она тихо, с нескрываемой радостью, какая бывает у бенефицианта, когда занавес поднялся. Она всё ходила, она хлопотала около шкапов, приготавливала себе, приседала, и глаза всё горели спокойно и торжественно. Было ещё несколько схваток, и всякий раз я держал её и чувствовал, как тело её дрожало, вытягивалось и ужималось; и впечатление её тела на меня было совсем, совсем другое, чем прежде – и до и во время замужества. В промежутках я бегал, хлопотал уставлять диван, на котором я родился, в её комнату и др., и во мне было всё то же чувство равнодушия, укоризны за него и раздражения.
28 июля 1863 года родился сын Сергей, 4 октября 1864 го – дочь Татьяна и 22 мая 1866 г. – сын Илья. Несмотря на своё намерение уделять детям большую часть внимания и забот, Толстой, как и подобает интеллектуально активному мужчине, на первых порах не испытывает к ним непосредственной любви.
с. 141. 12 февраля 1871 г. родился у Толстых пятый ребёнок – дочь Мария. Роды были очень тяжёлые и мать. Заболев родильной горячкой, была при смерти. Эта болезнь сильно повлияла на Софью Андреевну, её пугала возможность повторения физических страданий при следующих родах, и у неё явилось желание избежать новой беременности. Такое решение жены было совершенно неприемлемо для Л.Н.
с. 155. С.А. вскоре забеременела. Беременность она переносит трудно и тяготится ею.
С. 157. Перспектива иметь шестого ребёнка её не радует, а раздражает.
С. 256. Не скрываемая С.А. боязнь новой беременности. В 1881 году она уступила судьбе и родился сын Алексей. В следующем году возникает снова этот страх, он преследует её каждый месяц, и в конце осени 1883 г., несмотря на её протест и отчаяние, С.А. опять забеременела.
Главная страница /
Зал художественной и мудрой литературы