Читальный зал
Рекомендуем
Новости редактора
CUANDO TU NO ESTA, Беседы с внуком, Часть XI
CUANDO TÚ NO ESTÁ
Беседы с внуком. Часть XI
М.В. Швецов (Пермь)
2 июня 2019 года, воскресенье
Вчера вечером ты взмолился по телефону и просил меня приехать на дачу. Возможно, так и будет. С утра солнце обманчиво ласкает лучами в окно, да только бойкое движение листьев говорит, что это ненадолго. Быть может, у нас с тобой сегодня получится вырезать лобзиком по дереву. А пока, ожидая деда Валеру, попишу в блокнот.
…Всю неделю вёл переписку с доктором Добряковым Игорем Валерьевичем из Петербурга, с которым 15 лет назад мы с женой тесно сотрудничали в области перинатальной психологии. Наташа даже проводила исследования по его методике и при моём скромном участии. Были и публикации в Питерских журналах. Добряков предложил разместить в одном из них некролог об уходе из жизни профессора Н.В. Старцевой. Сам его подготовил в лучшем виде. А вчера мне сообщил, что некролог уже размещён в журнале «Клинической и медицинской психологии». Это очень хорошее утешение для меня. Теперь он есть и на нашем сайте…
А на лимонном деревце, посаженном Наташенькой в горшок лет 5-6 назад, появились 2-3 недели назад маленькие плодики. Теперь они уже заметно подросли. А в центре подоконника стоит пальмочка, точнее, две в одном горшке. Их Наташа взяла со своей кафедры. Они ей напоминали отдых в Сочи в 2004 году, после тяжёлой болезни, когда открылся диабет. Мы оттуда привезли домой несколько пальмовых ростков, из которых только один хорошо прижился, вымахав до полуметра. К тому моменту наш дорогой Максим уже сам стал выше пальмы и начал потихоньку отрабатывать методику срезания листьев ножницами. Получалось. Но деревце не могло расти долго, когда ствол голый, и умерло, наверное, от стыда.
Тогда, когда в конце сентября 2004 года я привёз жену в Сочи, она не могла пройти без моей поддержки и нескольких шагов. Потом случилось чудо. Под влиянием морского воздуха и былых воспоминаний (она прекрасно знала ещё до меня южные курорты) уже на второй день от приезда, в пасмурную погоду, добралась почти сама до верха дендрариума, не так далеко (для меня) расположенного от гостиницы «Приморской», где мы остановились. Фотоаппарат на отдыхе был почти всегда со мной. И надо сказать, Наташенька любила позировать. Она обычно предпочитала сниматься полубоком, а тут я её специально поставил строго во фронт (я трепетал про себя от мысли, что это её последние портреты). Вот она и стоит теперь в полный рост и как будто обнимает меня вся.
На другой день я купил для Наташи складное кресло, и она на пляже сидела несколько дней в нем - вставать с галек ей было ещё тяжело. А потом я сам сидел в кресле больше, чем она. От безделья пляжного, а не от слабости.
Сочинский психолог Василий Зарубин дружески согласился навещать жену прямо в гостинице. Он доказал своё мастерство: делал ей разнообразные массажи, учил полезным приёмам су-джок-терапии и другим техникам.
Через недельку Наташенька основательно окрепла и сама передвигалась по городу, охотно посещала магазины. Всё было завалено турецкими товарами. Оттуда мы привезли и недорогую зелёную дублёночку для зимы. Мы могли уже довольно свободно и далеко совершать пешие прогулки. Однажды забрели в дом-музей великой русской певицы Барсовой, которую обожал Сталин и привозил её в Москву на самолёте во время войны для участия в праздничных концертах.
Про неё рассказывала гид, что Барсова любила далеко заплывать в море и пела прямо там, а народ собирался на берегу и слушал. Привезли с собой и плёнку с её колоратурным сопрано. Прекрасно!
Под занавес чудного отдыха, Василий решил закрепить положительный результат лечения и принёс с собой в наш номер кучу битого бутылочного стекла. Для бывшей больной. Но я решил, что риск неуместен, к тому же у меня всегда хорошее было врагом отличного. Поэтому решил опыт произвести на себе – это был вызов. Оказалось, что стояние на стекле – едва ли не удовольствие. Василий дал мне сначала понять, что стекло не может нанести вреда воде; не может поранить и меня, если я на 90% состою из воды. Глядя неотрывно ему в глаза, я ступил на стекло, потоптался на нем. Было чувство, будто я ходил по шелкам. Крови не было.
Двенадцатого октября покинули исцеляющий морской город.
…На даче я всё-таки сегодня был. Основное время было занято сборкой качелей. Здесь отличилась твоя мама. Но было и видно, как тебе тут скучно. Потом деточки безудержно захотели плюхнуться в холодную воду бассейна. Затем их отогревали одеялами.
Поев копчёного мяска, мы с дедушкой Валерой отчалили домой. Тут ответил на несколько писем и снова сел за «беседы». Может, попробуем почитать Толстого опять, как вчера? Вдруг складно получится.
…Писатель охотно и метко громит историков, бесконечно приписывающих вероломному французу гениальные поступки: «с. 107. Предположения о сознании Наполеоном опасности растяжения линии и со стороны русских – о завлечении неприятеля в глубь России – принадлежит, очевидно, к этому разряду, и историки только с большой натяжкой могут приписывать такие соображения Наполеону и его маршалам и такие планы русским военачальникам. Все факты совершенно противоречат таким предположениям».
Толстой гневно сетует словами Багратиона на военного министра Барклая де Толли, которого сегодня возносят на щит, оставившего без боя Смоленск, обвиняет его в трусости. Воспользовавшись этим, «солдат чести» Наполеон подверг бомбардировке город, где находилось только мирное население. Багратион крайне раздосадован тем, что «русскому жить невозможно» в российской армии среди множества начальников немецкого происхождения.
Враг приближается к Москве. А в великосветских салонах всё ещё не решат, считать ли Наполеона злодеем или великим, и с сожалением смотрят на разрыв с Францией: и так ли уж они хотят погибели Наполеону?
Воистину, война для них – игра, а народ – вместо пешек. Только кровь настоящая, людская…
Позднее, в XX веке, Ромен Роллан писал подобное о международном заговоре национальных богачей против собственных народов. Уж не Толстой ли подарил ему эту мысль?
Суждения писателя о Кутузове крайне неожиданны и продуктивны: «с. 178. Всё, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было ещё дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что-то другое, что должно было решить дело, - что-то другое, независимое от ума и знания».
Да, мудрости, порой, не нужны знания. Но как трудно прочим умникам и собирателям фактов, на которых, как мы с тобой уже давно решили, вовсе не лежит ответственность за истину, не мешать своими советами и не вредить Кутузову, который чувствует, что не надо препятствовать Наполеону уничтожать самого себя: «с. 180. Советчиков много, а людей нет». После этих слов Кутузова князь Андрей заключил: «с. 182. Он понимает, что есть что-то сильнее и значительнее его воли, - это неизбежный ход событий. И он умеет видеть их, умеет понимать их значение и, ввиду этого значения, умеет отрекаться от участия в этих событиях, от своей личной воли, направленной на другое».
А что в самой Москве, которая скоро будет отдана врагу, а самого Кутузова придворные лизоблюды будут называть изменником?
А там: «с. 183.Давно так не веселилась Москва, как в этот год…»
Мысль о празднествах в моменты национальных трагедий станет уже расхожей в конце того века, об этом же писал русский врач В.М. Бехтерев 100 лет назад.
Вопреки историческим писаниям, часто с удовлетворением принимающими всё, чего бы ни случилось, Толстой заявляет: «с. 191-196. Для чего было дано Бородинское сражение? Ни для французов, ни для русских оно не имело ни малейшего смысла. Результатом ближайшим было и должно было быть – для русских то, что мы приблизились к погибели Москвы…, а для французов то, что они приблизились к погибели всей армии. …Результат этот был тогда же совершенно очевиден, а между тем Наполеон дал, а Кутузов принял это сражение…
До Бородинского сражения наши силы приблизительно относились к французским как пять к шести, а после сражения как один к двум, то есть до сражения сто тысяч к ста двадцати, а после сражения пятьдесят к ста…
Русские не отыскивали лучшей позиции; а, напротив, в отступлении своём прошли много позиций, которые были лучше Бородинской. Они не останавливались ни на одной из этих позиций: потому что Кутузов не хотел принять позицию, выбранную не им…
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укреплённой позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укреплённой местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трёх часов армию от совершенного разгрома и бегства…
С. 228. Во время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено».
3 июня 2019, понедельник
Сегодняшний мир пребывает в фальши: преступники перекрашиваются в «бизнесменов» и везут воз не только рядовых исполнителей, но и высокой политической власти, извращенцы возглавляют дело (по-английски «бизнес») служения Христу, академики от лженаук, обласканные государями, правят бал. Мир переполнен фейковыми новостями, которые губят морально, физически и политически неугодных империализму и масонству персон. Всё это было и ранее, но теперь свежие «новости» от фальшивых менеджеров власти убивают быстрее. Взять недавний скандал с видеоматериалом, снятым конспиративно в Австрии, где какая-то дама неизвестного происхождения, тут же объявленная русской, пытается заключить сделку с членом или главой правительства в обмен на финансирование его партии. Это уже через 1-2 дня послужило причиной развала правительства и ухода самого канцлера с поста, который (наверное, неслучайное совпадение), вопреки давлению Вашингтона, проводил курс на сближение с Россией. Естественно, «русский след» не подтвердился, но дело было уже сделано, кто-то получил вожделенный «гешефт». Никто не извинился, но Россия всё равно виновата в тамошнем общественном мнении. Подобным способом убрали 7-8 лет назад претендента на пост президента Франции, желавшего идти на сближение с Россией. Обвинения не выдержали критики через несколько недель, зато президентом стал бездарь, послушный руке из Вашингтона.
Но вернёмся к Толстому: «с. 228-229. Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы ещё гениальнее, и Россия бы погибла. … Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республик сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26-го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно».
Писатель затрагивает и знакомую, но малопонятную людям сферу формирования реальности, которой нет, а если появляется, то это результат человеческих действий, суждений, ложной агитации. Вот, как это бывает у записных историков: «с. 231. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый учёный-военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самые плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьёзные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение». Толстой делает свой приговор «величию» агрессивного корсиканца: «с. 252. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, - роль, которую он так верно понимал и осуждал».
А теперь о другом, скромном величии подлинного вершителя судеб России. Кутузов (с.255-256) «…выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчинённым; но…казалось, не интересовался смыслов слов того, что ему говорили, а что-то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти».
…Сегодня днём был на кафедре биохимии, с которой вышел в науку, и твоя бабушка тоже. В последний раз это случилось ровно 7 лет назад, вместе с Наташей, только что вставшей на ноги после тяжёлого перелома. Как и тогда, очень тепло встречали, а профессор Н.А. Терёхина была так предупредительна и благожелательна, почти как мать после долгого расставания с сыном. Хорошо и радостно провели 2 часа за чаем с пирогами, хотя мой визит связан с уходом жены, которую там почти все давно знали. Снова позвали на преподавание, как в прошедшие времена. Сговорились на пару занятий по темам: «Кровь», «Водно-минеральный обмен». Посмотрим, как это у нас получится, но я предупредил, что вместе с биохимией у меня может получиться философия, деонтология и психология – в одном флаконе. Как и в былые 80-е годы, на этой же кафедре. А вообще-то, интересно…
Ну, а надо ли нам браться за чтение Толстого? Я слышу, как ты умоляешь продолжать это нравственно-историческое повествование. Поэтому слушай.
Писатель вложил в уста Наполеона фразу, под которой могут подписаться едва ли не все небожители: «с.269. Он не мог отречься от своих поступков, восхваляемых половиной света, и потому должен был отречься от правды и добра и всего человеческого». И вот русский солдат поломал его фейковые размышления: «с. 274. Все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена».
Гражданское население оставленной Москвы тоже корёжило душу главного французского вояки, назвавшегося императором республики. (Вдумайся только в сочетание этих двух последних слов; но так уж он на самом деле официально и величался). «с. 289. Они ехали потому, что для русских людей не могло быть вопроса: хорошо ли или дурно будет под управлением французов в Москве. Под управлением французов нельзя было быть: это хуже всего. Они уезжали и до Бородинского сражения, и ещё быстрее после Бородинского сражения, невзирая на воззвания к защите…»
Заявившись в Москву, Наполеон потребовал к себе депутацию бояр, от которых ожидал повиновения и союза для низведения царской власти. Бедный не знал, что Романовы уже за 100 лет до того решили облегчить ему труды и убрали с политической арены России последнего боярина (см. с 338-339). Много, но недолго пришлось размышлять французу, прежде чем без удержу кинуться вон из России, бросая остатки побитого войска. Но история фальшивых фактов и суждений простит ему это в очередной раз, как простила бегство из Египта, прочно приклеив ярлык «гения» вместо прозвания «трус». Масоны в очередной раз создали в головах людей ту реальность, которая им выгодна. Сейчас таких фейковых «гениев» они производят пачками. Но не все ещё масоны, потому и Россия стоит.
4 июня 2019 г., вторник
Вот так, медленно читал я «Войну и мир» с осени 17 до осени 18 гг., делая пометки, чтобы когда-нибудь потом, если будут силы и гибкая память, почитать с тобой вместе. Для меня это было время нелёгкой, но обязательной доли помогать жене в её тяготах последних месяцев, в полузабытьи, поражении чувств и слабости. И вот что важно, она практически никогда не жаловалась на боли за грудиной, в сердце, а артериальное давление у неё всегда было близко к 120/80 мм рт. ст. При этом она сама, ещё до смерти сына, отказалась от гипотензивных средств (хотя ранее принимала систематически) и препаратов от тахикардии. Но в течение 30 с лишним лет ежедневно принимала дигоксин, которого так боятся врачи и активно вымывают его название из сознания больных.
Но я решил посвятить тебя в некоторые детали бабушкиного лечения, чтобы подчеркнуть, что у неё не бывало по жизни и даже в последние месяцы болей за грудиной, симптома ишемической болезни сердца.
Мой учитель в области психотерапии А. Лоуэн писал, что ишемическая болезнь сердца – это удел тех, кто не любит, и заботливо рекомендовал не оставлять главный орган любви без дела. Кто иной, как не наша Наташа, мог называться крепко любящей и любимой? Лишь однажды, в августе прошлого года, кажется, днём, она забеспокоилась в кровати, стала рвать рубашку на груди и, вдруг, после нескольких месяцев молчания, будто рыча, кричала: «Сердце… сердце… сердце…»
Я оказал лекарственную помощь и, не отходя от неё, вызвал бригаду «Скорой помощи», которая быстро приехала, но никаких изменений на ЭКГ не зафиксировала, препаратов не назначала. Боли прошли достаточно быстро.
А ведь у моей мамы с сердечком тоже были хорошие отношения. Она никогда не жаловалась на боли в сердце. Хотя страдала гипертонией и из-за неё имела инсульт с последствиями. Лишь за два месяца до ухода у неё в 2009 году возникли сильные боли в сердце, но прибывшие по вызову доктора тоже не поставили ей диагноз инфаркта.
Люби, мой дружок, люби! Без этого не будет ни крепкого здоровья, ни открытий в науке и технике.
…Ты за последние полтора года неплохо пристроился в школе. Домашние задания стали для тебя первейшим делом – сам подгоняешь маму посидеть вместе за учебниками. Игры – лишь потом.
По собственному почину оставил занятия в музыкальной школе. …Из-за необходимости быть постоянно с твоей бабушкой я не мог возить тебя на занятия скрипкой. Тем более не мог готовить с тобой домашние задания – моя душа не была гибкой струной, как ранее у нашей Наташи. Твои родители не захотели продолжить начатое. Вынужденно я вспоминал одного маститого пермского педагога, который говорил мне когда-то, что «еда» для детей – это родители, а бабушка с дедушкой – это на «закуску». Поняв, наконец, что он был прав, я поддержал твоё нежелание продолжать пиликать на скрипке.
За год все мои внуки подросли и физически, и духовно. Милана уже стала превращаться в девочку, которая каждую свободную минуту предпочтёт превратить в занятие рисованием. Я сложил немало её рисунков в архив. Они всегда были и есть светлые, радостные, многоцветные.
Младший Лёва предпочитает больше повторять за сестрой или следовать за её желаниями и играми, чем за старшим братом. Однако Милана редко выдаёт перлы: понимает уже, что комедийная роль – не женское дело. Правда, как-то на замечание ей за излишнюю коллективную шалость, виной которой была она, вместо извинений ответила: «Вот такая у нас семейка!» Зато Лёва становится постоянным хохмачом. Мой короткий дневник тех нелёгких месяцев сохранил такие записи:
«В начале лета 2018 г. Только состряпал блины, как идут внуки с родителями. Перед этим купил шикарные марокканские апельсины, крупные и сладкие. Наш Лёва и раньше к ним пригляделся, поэтому тут же их забирает и не даёт никому, таскает в кульке по квартире за собой целых два часа, но не ест. Старшие знают его экспрессивность и не сильно спорят, иногда жалуются на то, что малыш и раньше не слишком охотно делился с ними подаренными всем апельсинами. Лёва даже играет только одной рукой. Смотреть на это ужасно смешно: уж больно рьяно сторожит свой вкус. Потом решили идти к себе домой. Старшим внукам я дал по теннисному шарику (ждали тридцать лет своего часа), чтобы тренировали ловкость. И вот Лёва говорит:
- Деда, а мне-то подарок?
Я:
- Я же тебе и блины, и апельсины подарил?!
Лёва:
- Нет, дедушка. Блины мне папа дал, апельсины я сам взял. А подарочек-то?
Пришлось завернуть ему отдельно блин и вручить. Был удовлетворён.
А в середине лета. Опять приготовил блины – уже идут родненькие. Но три дня назад я каждому внуку подарил по банке растворимого какао «Несквик» и положил каждому на свою кроватку – пока они сидели с мамочкой на даче. И вот Лёва заводит беседу:
- А у нас дома есть какао…
Я:
- Откуда у вас?
Лёва, запинаясь, так как неожиданно припомнил происхождение гостинцев:
- Дедушка дал…
Я, с большой надеждой на пользу домашнего воспитания:
- Что нужно мне тогда сказать?
Лёва, сделав вид, что думает:
- Приноси ещё какао…
Я:
- ?
Читать предыдущие Беседы с внуком I II III IV V VI VII VIII IХ Х части.